На данный момент в России более 16,5 тысяч человек живут с пересаженными органами и еще более 9 тысяч человек находятся в листе ожидания. Пациенты, перенесшие трансплантацию органов, живут десятилетиями, у этих людей рождаются дети, появляется возможность видеть и воспитывать внуков. Качество их жизни после операции, как правило, существенно улучшается. Больше не нужно ездить три раза в неделю на диализ мужчине с пересаженной почкой. Молодая женщина после пересадки сердца может самостоятельно и с первой попытки встать с кровати, мальчик с пересаженными легкими через несколько недель после операции уже сам поднимается по лестнице.

Пациенты, ожидающие трансплантации органов, могут годами находиться в листе ожидания донорских органов. В этот список пациент попадает только в том случае, когда все методы лечения уже испробованы и спасти жизнь может только трансплантация. Состояние этих пациентов ухудшается – у кого-то счет идет на недели, у кого-то на дни.

Как часто признаются сами хирурги-трансплантологи, развитие медицины достигло такого уровня, что, в сущности, пришить донорский орган и заставить его работать в другом организме – не самое сложное. Безусловно, это все еще высокотехнологичная медицинская помощь, в этой работе на разных этапах участвуют десятки высокопрофессиональных специалистов, которые годами совершенствовали мастерство и копили знания в самых разных областях медицины.

Со стороны госполитики сейчас также нет никаких препятствий для посмертного или прижизненного донорства – все необходимые механизмы для этого есть, как и соответствующая статься в бюджете, отмечает глава Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов им. В. И. Шумакова Сергей Готье.

Трудности с организацией работы по трансплантации и донорству органов сейчас лежат в другой плоскости – и связаны они с дефицитом донорских органов. Готье называет этот дефицит «искусственным», и связан он с неприятием в обществе идеи посмертного донорства, а также с тем, что многие медицинские организации, понимая, что трансплантационная деятельность – сложный с точки зрения координации и очень ответственный процесс, предпочитают не связываться с изъятием органов у умершего человека.

Кроме того, немаловажно, как человек живет: по данным Всемирной организации здравоохранения, здоровье человека более чем на 60% зависит от поведенческих факторов. К ним относят и образ жизни, и профилактику, и приверженность назначенному лечению. Как правило, именно факторы риска (курение, злоупотребление алкоголем, нерациональное питание и малоподвижный образ жизни) становятся причиной сердечно-сосудистых заболеваний и рака. А это самые распространенные причины смерти в России и в мире, и, как правило, умерший человек в этой ситуации уже не сможет помочь кому-то после смерти, так как органы окажутся непригодными для донорства. Застарелые инфекции, невылеченный панкреатит, диабет – все это может стать причиной смерти человека и в то же время сокращает возможности для донорства.

Тема посмертного донорства органов вызывает в обществе неоднозначную реакцию, и это не только национальная особенность нашей страны. Этот этап проходили все страны, которые в развитии донорства и трансплантации органов достигли значительных результатов и с каждым годом продолжают увеличивать число жизней, спасенных за счет посмертного донорства. Эталонной страной в этом отношении считают Испанию, где число посмертных доноров на миллион населения составляет 45–47 в год. В Испании при этом действует та же правовая модель для посмертного донорства, что и в России – презумпция согласия. Она подразумевает, что человек может быть против посмертного донорства, и его позиция должна быть внесена в регистр отказов.

По словам ведущего хирурга-трансплантолога Петербурга и председателя Ассоциации трансплантационных координаторов Олега Резника, сложности общественного восприятия проблемы посмертного донорства во многом связаны с базовым страхом смерти любого человека: «Человек не хочет думать о смерти вообще и о своей собственной смерти в частности». Коллективное восприятие смерти, которое находит отражение в религии и искусстве, также играет важную роль. «Поскольку "Я" и наше тело неразрывно связаны, то любые умственные конструкции в отношении посмертной судьбы наших органов отвергаются нашим сознанием как недопустимые и травматичные» («Неприятие обществом проблемы посмертного донорства: причины и структура мортальных страхов», журнал «Вестник трансплантологии и искусственных органов», 2019).

При этом Русская православная церковь в 2000 году сформулировала свою позицию по отношению к донорству органов после смерти и признала его высоким актом проявления христианской любви и сострадания. «Однако посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти», – говорится в основах социальной концепции РПЦ.

Эксплантация (хирургическое получение) органов у посмертного донора производится только при установленной смерти человека, при установлении диагноза смерти мозга или необратимой остановки сердца, утверждает трансплантолог Резник, при этом констатация смерти в этом случае принимается коллективом больницы отдельно от участия трансплантационных бригад: «Решение принимается коллегиально, и врачи, которые отвечают за реципиента, равно как и трансплантационный координатор, в принятии этого решения не участвуют», – это основное требования Закона о трансплантации и инструкций об установлении смерти человека.

Донорами органов становятся только пациенты с тяжелыми травматическими или сосудистыми катастрофами головного мозга, несовместимыми с жизнью. Чаще всего у таких пациентов, когда исчерпаны все возможности современной медицины, неизбежно наступает смерть. Причем в результате гибели именно головного мозга.

Под смертью мозга подразумевается полное и необратимое прекращение в нем кровообращения. Диагностика смерти мозга – длительная коллегиальная процедура, в которой участвует много специалистов. Это решение не может принять ни один врач единолично. Руководитель Московского координационного центра органного донорства Марина Минина пояснила: «В эту врачебную комиссию входят невролог и реаниматолог, лечащий врач – и у каждого из них стаж работы по специальности должен быть не менее пяти лет». Прежде всего это связано с тем, что в условиях реанимационного отделения, где находятся такие пациенты на искусственной вентиляции, сердце в ряде случаев сохраняет свой автоматизм и иногда несколько часов может «снабжать» оставшиеся живыми органы в течение нескольких часов. После этого и оно истощается и останавливается – и наступает биологическая гибель организма.

Но юридически смерть человека может констатироваться при установленном диагнозе смерти мозга. И вот это «окно» после констатации смерти мозга до полной остановки сердца и может служить источником спасения других жизней. Хотя поддержание жизни органов в умершем человеке является сверхсложной задачей, которая сложнее реанимационных мероприятий.

Если умерший человек имел онкологическое или инфекционное заболевание или по иным причинам не может быть донором органов, тогда по истечении шести часов после констатации смерти мозга аппарат искусственной вентиляции легких выключают.

Если умерший человек может быть донором органов, весь процесс после констатации смерти контролирует трансплантационный координатор. Этот специалист не связан ни с донором, ни с реципиентом, и его задача, по словам руководителя Московского координационного центра органного донорства, состоит в том, чтобы синхронизировать действия всех задействованных медицинских специалистов – их может быть несколько десятков.

После изъятия органы должны быть как можно скорее доставлены в учреждение, где будет проведена операция по трансплантации. Срок жизни органов вне тела очень ограничен: для почки это сутки, для печени – 12 часов, а консервация сердца или легких позволяет сохранить их на шесть часов. При этом, как отмечают специалисты, процедура изъятия органов у умершего человека, как правило, никак не влияет на сроки погребения.

Только за 2019 год в России было выполнено 1473 пересадки почки, 584 пересадки печени, 337 – сердца и 25 – легких. За прошедшие 13 лет число трансплантаций выросло в четыре раза. При этом, по словам Готье, реальная потребность только в пересадке почки (а это самая популярная в мире трансплантация) выше существующих показателей примерно в десять раз.

Посмертное донорство поддерживают в других странах и других религиях. Огромное значение для развития донорства имеет поддержка и со стороны католической церкви. В 2008 году СМИ писали, что Бенедикт XVI имел так называемую карту донора, которую завел еще до того, как был избран Папой Римским.

А в начале прошлого года Папа Франциск принял в своей резиденции в Ватикане представителей негосударственной организации «Итальянская ассоциация доноров».

«Важно продвигать культуру донорства, которая посредством информирования, повышения осведомленности и вашей постоянной и драгоценной приверженности поддерживает донорство органов, избегая риска или несоразмерных последствий при трансплантации от живого человека или всех органов после смерти. Из нашей смерти и нашего дара может пробудиться жизнь и здоровье других людей, больных и страдающих, укрепляя культуру помощи, дара, надежды и жизни», – приводит его словам издание Vatican News.

Папа Франциск также назвал посмертное донорство не только «актом социальной ответственности», но и «выражением всеобщего братства, которое связывает вместе всех людей».